EN 
FR 
RU 
«Я мать троих детей, проживавшая в селе Нукробод Каршинского района Кашкадарьинской области. Я захотела Вам написать по просьбе моих сестер по вере, которые остаются в тюрьме и ждут помощи.
Я работала в детском саду поваром. Исповедую ислам, глубоких знаний в религиозной области не имею, я обычная практикующая мусульманка, молюсь, хожу в хиджабе. Мой муж тоже прошел через узбекские застенки. Правоохранительные органы запретили ему покидать страну, но он уехал на заработки в Россию. Я считаю, что причина моего задержания в том, что я практикующая мусульманка и ношу хиджаб, кроме того, мой муж был ранее осужден и покинул страну, несмотря на указания милиции.
5 ноября 2009 года в Карши я была арестована вместе с несколькими мусульманками. Ко мне домой пришли люди в штатском и сказали, что к ним поступила жалоба на то, что я не оплатила счета за газ. Они забрали меня и сказали, ч
то я должна подписать кое-какие бумаги и потом быстро вернусь домой. Я даже не успела потеплее одеться и поехала с ними в домашней одежде с грудным ребенком на руках.
то я должна подписать кое-какие бумаги и потом быстро вернусь домой. Я даже не успела потеплее одеться и поехала с ними в домашней одежде с грудным ребенком на руках.Меня допрашивали сотрудники СНБ Кашкадарьинской области. Вместе со мной тогда были задержаны 8 женщин, я посчитала нас, когда нас выводили в туалет, многие из нас были с грудными детьми. Я слышала, как моя родная сестра истерично плакала и кричала: "Нет, моя сестра не преподавала такое".
Когда начались допросы, я сказала следователям: "Отправьте моего ребенка домой, даже если оставите меня здесь". Так я смогла отправить ребенка через сестру мужа. Нас допрашивали следователи СНБ. Главным из них был некто Норпулат (фамилию не знаю), на вид 50 лет. Он все записывал во время допроса. Он задавал вопросы, требовал, чтобы я все рассказала о себе. Потом в кабинет вошли двое, сорвали с моей головы платок и начали сильно меня бить по голове и по шее. Я плакала, кричала, чтобы прекратили меня избивать.
После этого они начали срывать с меня одежду. Следователи требовали от меня показаний против Мехринисо Хамдамовой, добиваясь, чтобы я сказала, что "Мехринисо заставляла меня надевать хиджаб", что "она одурманивала мне голову религией". Я заявила им, что боюсь Бога и не буду оговаривать ее, как могла противилась, но понимала, что против пяти здоровенных мужчин я бессильна. Они не обращали внимание на мои крики и стоны.
В кабинет вошли Норупулат и еще трое его сотрудников, они окружили меня со всех сторон. Норпулат приказал им: "Сорвите с нее всю одежду и насилуйте ее спереди, сзади и в рот". Его подчиненные сорвали с меня всю одежду, после чего я сильно испугалась и согласилась написать все, что они требуют. Я сказала: "Даже если не отдадите платок, хотя бы отдайте мне мою одежду". После этого они вернули одежду, и я надела разорванное платье.
Под диктовку следователей я написала показания против Мехринисо Хамдамовой. Они заставили включить в список 5–6 шесть имен других женщин, в том числе моей родной сестры. Потом они спросили меня, почему я заставляла сестру надевать хиджаб. Я сказала им, что не делала этого — сестра надела хиджаб по своему выбору.
Они прочли написанное и пришли в ярость. Они кричали, что я не написала то, о чем они просили, и разорвали бумагу. Приказали написать снова о том, что "Мехринисо заставляла меня совершать джихад". Я не хотела так писать о Мехринисо и написала, что "она говорила нам о создании исламского государства".
Допрос продолжался примерно 5–6 часов. Они точно так же пытали остальных 4–5 женщин и угрожали им. Стало темнеть. Нас было приблизительно 8 женщин. Всех по отдельности развели по камерам. Начальники группы СНБ приказали подчиненным насиловать женщин, те стали умолять не применять против них насилия и призывали побояться Бога. Сотрудники СНБ, которые заперли меня в камере, заснули ближе к 3 часам ночи.
В 8 часов утра вернулись следователи, которые меня допрашивали. Они спросили, вспомнила ли я то, что вчера не написала. "Вы сидите в раю, теперь мы бросим вас в камеры", — говорили они. Следователи требовали от меня написать обо всем, что было со мной. О свадебных мероприятиях, коллективных ифтарах (разговениях). Они спросили, кто проводил проповеди. Я ответила, что мы там не только слушали проповеди, а учились делать кондитерские изделия, читали книги.
На следующий день зашел некто Мансур, также следователь СНБ, со своей группой. Он сказал: "Ты не очень много пишешь. Ты не пишешь о джихаде". Они начали прикасаться ко мне, трогали мою грудь. Держа меня за грудь, Мансур сказал: "Сейчас мы ее разденем, и вы сфотографируете нас вместе в такой позе, только чтобы я не попал в кадр. Потом мы распространим эту фотографию среди людей. Мы скажем народу, что среди женщин в хиджабах есть проститутки". Я стала умолять их не делать этого.
Следователи показали мне фотографию женщины по имени Сахва, которую я почти не знаю. Они потребовали от меня написать показания против нее. Я выполнила их требование. Под диктовку следователей я написала, что Сахва всегда поддерживала призывы Мехринисо Хамдамовой. После этого меня оставили в покое.
Я слышала крики и стоны женщин из других кабинетов.
Следователи дали мне распечатку многостраничного документа, который был составлен из моих показаний, чтобы я их подписала. Я попросила, чтобы следователи дали мне прочитать этот документ. Они сказали друг другу: "У нее нет мужа. Она страстно желает с нами переспать". Они не дали мне прочитать документ, и сказали что "я никто".
Я попросила Норпулата позволить мне пойти накормить своего грудного ребенка. Он ответил: "Я сам высосу все молоко из твоей груди. Теперь ты будешь молиться мне". Он потребовал, чтобы я написала объяснительную записку, и продиктовал ее содержание: "Я сожалею, что начала практиковать ислам. Я каюсь о содеянном и прошу простить меня. Впредь я буду делать все, что мне скажут сотрудники СНБ. Я не буду носить хиджаб. Если я буду переселяться или уезжать куда-либо, то в первую очередь я сообщу об этом СНБ".
Во время допросов меня били по шее и заставляли писать под диктовку. Что конкретно я писала — не помню. А потом они стали требовать от меня повиноваться сотрудникам СНБ, при встрече целовать их, пить водку и отречься от религии.
Они меня не изнасиловали только потому, что я написала все, что они требовали. А вот с женщиной по имени Мавлюды (Прим. AHRCA. Имя изменено по просьбе автора письма) они так обращались, что даже стыдно писать об этом.
Этот кошмар в СНБ длился целых двое суток. Из восьми задержанных женщин оставили трех, а пять отпустили, потому что у них были грудные дети. На следующий день мы снова пошли на допросы. Следователи опять заставляли нас подписывать какие-то бумаги. По местному телевидению показывали видеозапись, в которой мы просили прощения, "каялись в содеянном", говорили, что мы больше не будем совершать такие поступки.
Во время допросов один из следователей проговорился: "Если мы не будем держать вас в таком страхе, вы примкнете к отрядам Тахира Юлдашева и будете вести джихад против нас".
После этого я каждый день ходила к следователям. Я давала показания, мне показывали других женщин, спрашивали, знаю я их или нет. Следователи постоянно были пьяны.
Однажды все мы возвращались домой после допросов. В разговоре выяснилось, что все мы давали показания друг против друга. Следователи требовали от них написать, что после Мехринисо Хамдамовой я вела проповеди и призывала их к джихаду.
Все это продолжалось с 5 ноября до 21 ноября 2009 года. Во время одного из допросов я спросила у следователей, зачем они нас арестовывают, и напомнила, что у меня трое маленьких детей. На что они ответили мне: "О, после того как мы вас посадим, 6 месяцев будем пировать". Сейчас я беспокоюсь за свою сестру. После того, как я покинула страну, возможно, следователи взялись за нее. Ей говорили, что если убегу я, вместо меня посадят ее.
Поначалу я хотела оставить трех своих детей у матери, но во время допросов следователи угрожали: "Мы сделаем с твоими детьми такое, что…". Поэтому я увезла их с собой.
Среди нас была женщин, которую также вызывали на допросы. Она больная, но ее допрашивали и держали 13 суток в камере. У нее была депрессия. Когда мы ее попытались успокоить, она объяснила, что довело ее до такого состояния. Следователи распространили слух о том, что один арестованный совершил попытку самоубийства.
Это был тренер профессиональной футбольной команды "Насаф" из Карши Файзулло Очилов , камера которого была ей видна. Эта женщина рассказала, что заявления следователей ложные, и призналась, что была непосредственным свидетелем того, как они пытались запытать Очилова до смерти.
Ранее в Кашкадарьинской области арестовали очень многих религиозных мужчин и Файзулло Очилов один из них. Очень многие женщины-мусульманки хотят покинуть страну и обратиться с просьбой о предоставлении убежища в УВКБ ООН, но не знают, как это сделать…»